Путешествие по Апеннинам - Страница 40

— Мы пришлем вам в помощь четырех своих сотрудников, трое из которых — итальянцы по происхождению. Для них итальянский язык родной с детства, — пояснил Вирджил Даббс. — Дело в том, что в моей стране живут многочисленные потомки итальянских эмигрантов. Среди них есть члены мафии, но абсолютное большинство — добропорядочные граждане. Чтобы защитить их от мафии, в ЦРУ и в ФБР работает очень много специалистов-итальянцев. Можете не беспокоиться, наших сотрудников никто не отличит от местных жителей. А четвертый из тех, кто приедет — француз, он тоже хорошо владеет итальянским. Мы умеем учиться на своих ошибках, комиссар. Если бы в нашей стране было больше внедренных агентов арабского происхождения, то мы не получили бы одиннадцатое сентября.

— Ладно, — буркнул комиссар, — считайте, что я взял свои слова обратно. Присылайте ваших итальянских американцев, пусть помогают нашим сотрудникам. А сейчас все могут отдохнуть до пяти вечера. В пять встретимся здесь. До свидания.

— Я останусь, — предложил Брюлей.

Дронго с невольным уважением посмотрел на старика. Похоже, у него железная выдержка и отменное здоровье, если в таком возрасте он еще способен соображать после двух бессонных ночей.

Дронго пешком отправился в отель, до которого было совсем недалеко. Однако, войдя в холл, глянул на крутую лестницу, уходившую вверх полукругом, и решительно направился к лифту. Подниматься по лестнице на второй этаж у него уже не было сил. Закрыв за собой дверь номера, он решил, что нужно принять душ. Раздеваясь, машинально посмотрел на часы. Половина десятого. Дронго подумал, что Террачини щедрый человек, коли дал им возможность отдохнуть более семи часов. Он разделся и уже собрался войти в ванную комнату, когда в дверь постучали.

Дронго подошел к двери, посмотрел в глазок. На пороге стояла Луиза и улыбалась.

«Сейчас я свалюсь», — меланхолично подумал он, чуть приоткрывая дверь.

— Доброе утро, — произнесла она нежным голосом. — Вы, кажется, не хотите меня впустить?

— Я раздет, — ответил он, высовывая голову в коридор.

— И это единственное препятствие? — Луиза толкнула дверь, и он невольно отступил. Луиза вошла в комнату, захлопнула за собой дверь. Скептически посмотрела на него и заметила: — Вчера вы казались мне гораздо лучше.

— Может, я оденусь? — несмело предложил он.

— В таком виде вы нравитесь мне больше. — Луиза шагнула к нему, и он почувствовал ее губы на своем лице.

— Между прочим, я собирался принять душ, — сообщил Дронго, когда отдышался.

— Между прочим, я готова принять его с вами, — заявила она.

— Скажи честно, — вдруг попросил он, — ты случайно не связана с этим убийцей? Может, нарочно приходишь ко мне, чтобы у меня не осталось никаких сил на его поиски?

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — Она понимала, что это игра, поэтому глаза ее смеялись.

— Ни в коем случае, — пробормотал он, притягивая ее к себе, — иначе я сам стану маньяком.

Глядя ему в глаза, Луиза начала раздеваться, а он вдруг подумал, что семь часов для отдыха не так уж много. Но вполне достаточно, чтобы эта улыбка осталась на ее лице хотя бы еще некоторое время.

Потом они были вместе. Когда мужчине за сорок, он многое знает, многое умеет. Проявляет выдержку, такт, понимает ситуацию. В нем нет первобытных страстей молодого самца и необузданных желаний. Темперамент остается, но к нему добавляются мудрость и терпение. Женщина подходит к такому идеалу в тридцать лет — понимает свою силу, знает свои возможности. Прекрасная пара — сорокалетний мужчина и тридцатилетняя женщина. Или когда им чуть больше. Но Луиза была чуть моложе, а Дронго — чуть старше, и в результате уже через два часа он почувствовал себя выжатым лимоном. Однако удовольствие, получаемое от общения с вулканическим темпераментом Луизы, было настолько очевидным, что он готов был провести с нею и оставшиеся несколько часов.

Еще через час Дронго подумал, что ему нужен перерыв. В течение следующего часа более всего боялся оказаться в смешном положении. А на пятом часу их встречи неожиданно уснул. Но самое поразительное заключалось в том, что, проснувшись в половине пятого, обнаружил спящую рядом Луизу. Видимо, и ее возможности оказались небеспредельными. Он посмотрел на молодую женщину и счастливо улыбнулся. Иногда приятно почувствовать себя чуть моложе своих лет. Или это он опять кокетничает?

Дронго осторожно поднялся, чтобы не разбудить Луизу, прошел в ванную комнату и встал под горячий душ. Вероятно, вчера убийца еще не был готов к исполнению своего ритуала. Но нетрудно догадаться, что он не просто так прислал им свое сообщение. Ясно, что он собирается устроить нечто показательное сегодня, бросив вызов всей группе экспертов, которая за ним охотится. С одной стороны, какая невероятная слава — его не смогли остановить три лучших эксперта Европы — Мишель Доул, комиссар Брюлей и Дронго. А с другой — этому маньяку, наверное, нравится состояние опасности, риска. Может, оно его возбуждает? Только, как бы там ни было, он просчитался. Силы неравны. Даже один великий сыщик мог бы его вычислить. Один на один. А их трое. Дронго нахмурился. Вот, опять он думает о себе в превосходных степенях. Нет, он не может быть равным Доулу и Брюлею. Эти двое давно стали легендой европейской полиции, а он всего лишь пытается разобраться со своей собственной жизнью.

«Надо было пойти работать в милицию», — вдруг подумал Дронго. Еще тогда, когда полиция в Баку называлась милицией. Нужно было настоять на этом. Однако он точно знал, что долгая работа в полиции неизбежно приводит к определенным штампам. Десятилетиями имея дело с преступниками, профессиональные сыщики превращаются в опытных специалистов по расследованию преступлений, но успех им сопутствует только тогда, когда преступники действуют по хорошо знакомой схеме. А так как в 99 процентах случаев они именно так и поступают, установить истину и задержать нужного человека совсем не трудно. Другое дело, когда обычный следователь или замороченный инспектор уголовного розыска сталкивается с неординарным, умеющим мыслить негодяем. Тут наработанные схемы не подходят, только сыщик об этом даже не подозревает. За много лет он приобретает свой собственный опыт, и ему бывает трудно перестроиться.